Агент без прикрытия [= Агент особого назначения] - Сергей Зверев

– Береги себя. Очень сильно береги по дороге. Где-то поблизости ходит наш общий друг, а у него есть автомат и вопросы к тебе.

Уэллер растерянно махнул рукой и побрел по бетонке. Радист нагнал его, зашагал рядом. На них двоих не смотрел только Тарик – он, не отрываясь, смотрел на часы, боялся пропустить нужное время.

– Следующий раз выставишь таймер на час времени, – распорядился Иса.

Когда американцы исчезли из вида, Брук тронул Ису за плечо.

– Нам надо обговорить детали.

Главарь осмотрелся, ему казалось, что повсюду их могут подслушать.

– Можно поговорить в машине, – предложил Брук.

Иса слегка поморщился, недовольный тем, что эта мысль не пришла ему в голову первому. Ему не нравилось, что Брук во многом перехватил инициативу. Они устроились на переднем сиденье «Хаммера».

– Мой тебе совет: не думай о победе, – сказал Брук. – Один бой ты случайно выиграл, но войну вы уже проиграли. Американцев вам не победить. Нельзя воевать со всем миром.

Иса сложил руки на коленях. Важно поднял голову:

– Я буду воевать.

– Американцы все равно придут сюда и уничтожат вас. Они добьются своего, даже если у тебя найдется атомная бомба.

– Как?

– Отведут войска на безопасное расстояние, раздадут противогазы и пустят в вас ракету, наведут ее из космоса. Все, чего ты добьешься, – погубишь город. У тебя там остались родственники?

– Три брата, сестра…

– Они задохнутся… вместе с семьями, – прищурился Брук, – а американцы представят дело так, что это ты взорвал самолет. Тебя будут проклинать и те, кто уцелеет в Неджефе.

Брук чувствовал, что Иса поддается, поэтому хотел дожать его.

– Ты хочешь, чтобы тебя проклинали? Скажи, почему ты воюешь?

Иса задумался. Сперва он взял оружие в руки, потому что был в правящей партии. Всем чиновникам и партийным раздавали оружие. А потом? Он и сам толком не задумывался над этим. Воевал, поскольку шла война, и было уже невозможно – или ему только так казалось – положить оружие на землю и уйти, бросить людей, пошедших за ним. Да и куда идти? Если дом разрушен, прежнего места службы нет, а впереди ждет суд, как пособника бывшего режима. Даже если не посадят в тюрьму, он уже станет никем в новом непонятном ему государстве.

– Я хочу, чтобы американцы ушли, – наконец сказал Иса.

– Они уйдут не раньше, чем вы перестанете воевать. Ты это пойми! – Брук выжидающе смотрел на Ису.

– Но останутся их компании, они будут качать нашу нефть, – настаивал Иса.

Брук тяжело вздохнул, не первый раз ему приходилось разговаривать с боевиками исламских стран, и он знал, что ему ответят наперед. Нефть как аргумент в споре могла быть заменена на лес, на алмазы, руду, какао, но суть возражений от этого не менялась.

– А много тебе и другим перепадало от нефти, которую качал Саддам? Ее у вас почти никто и не покупал – эмбарго. А теперь у тебя есть деньги, которые ты можешь получить только со мной. Надо выбираться отсюда, пока есть время. Это твой шанс, то, что ты сумел завоевать.

– Мне и Саддам не нравился, и американцы не нравятся.

– При Хусейне ты почему-то за оружие не брался?

Иса кусал губы, теребил бороду.

– Это было невозможно. Он никуда бы не ушел – некуда.

– И американцы не уйдут. – Брук подвел разговор к нужной точке. – Ты сам это сказал. Единственный выход, чтобы избавиться от них, – уйти самому. Мир большой.

– Ты прав, – сдался главарь боевиков, – я сам об этом думал в последние месяцы.

– Ты сможешь провести меня в свободную зону, контролируемую курдами?

– Можно попробовать.

– Там у меня есть связи. У них и получишь свои деньги.

– Договорились. – Иса смотрел из салона «Хаммера» сквозь толстое стекло триплекса на боевиков. – А теперь скажи: почему ты не стал вытаскивать своих людей? Я бы отпустил их почти даром. Тысяч сто-двести хватило бы.

– Теперь ты можешь ответить и сам, – несколько зло, но без ненависти сказал Брук.

– Ты им оставался должен деньги за доставку химоружия.

– И это тоже. Мне не нужны свидетели.

– Когда мы уедем? – Иса сузил глаза. – Ночью?

Брук, хитро прищурившись, покачал головой:

– Американцы следят за нами через спутники. И среди вас всех я один знаю время, когда Неджеф выпадает из зоны видимости. Я основательно подготовился. Так что без меня тебе никак не обойтись.

* * *

Шуршали, ломались под ногами сухие стебли, пыль коркой застыла на лицах, забивала носы. Бондарев и украинский пилот наконец отошли на достаточно безопасное расстояние от складов. Клим присел на землю, принялся перевязывать шнурки, потянул слишком сильно, и один из них лопнул.

– Вот так всегда случается, в самый неподходящий момент. – Он связал обрывки и затянул их. – Тебя как зовут? – спросил он пилота. – Меня можешь звать Климом.

– Алексей. – Украинец пожал ему руку. – Бруку нельзя было верить. Эта сволочь… – начал он объяснять то, что случилось в бункере.

Бондарев махнул рукой:

– Я все уже понял. Хорошо, хоть ты успел выскочить. Вовремя сообразил.

– Надо выбираться к американцам, – предложил Алексей.

– Не надо. Чем идти к ним, лучше уж оставаться с Исой.

– Почему?

– Ты знаешь правду. А им твоя правда не нужна. У них уже есть своя, согласно ей, мы виноваты во всем случившемся.

Алексей озабоченно тер щеку пальцами, под ними скатывалась пыль, смешанная с потом.

– Значит, нет выхода?

– Выход есть в любой ситуации. Но не всегда до него удается добраться.

Украинский пилот пожал плечами:

– Это то же самое. Пока мы можем только прятаться. У тебя сколько патронов осталось?

– Не у меня, а у нас. Три, – не отщелкивая рожок, сказал Клим, – я считал каждый выстрел.

– Негусто.

Бондарев отпил воды и протянул бутылку Алексею:

– Это тоже все, что у нас есть. – Затем всмотрелся в темноту.

Пилот тоже всматривался, но никого не видел. Лишь небо на востоке слегка посветлело.

– Жди здесь, – сказал Бондарев.

– Ты куда?

– Я вернусь. Не сходи с места.

Алексей еще хотел спросить, но Клим уже пружинисто поднялся, закинул автомат за спину и побежал, растворился в ночи. Украинец тут же ощутил, как мир вокруг него стал куда опаснее, чем был до этого. Слова Бондарева подействовали на него отрезвляюще, до этого разговора он, не задумываясь, бежал бы к городу, чтобы только оказаться среди американцев. Теперь же он точно знал, что останется сидеть посреди пустыни, ожидая возвращения Клима… …Капитан Уэллер шел, не поднимая головы, смотрел себе под ноги. Запыленные ботинки шлепали по бетону. Он слышал, как радист шагает следом за ним, но даже не делал попытки заговорить. Капитан прокручивал в голове то, что скажет, когда окажется среди своих. Сам придумывал вопросы, отвечал на них, возражал самому себе. И если первые полмили ему казалось, что все потеряно, то теперь он понял – ситуация для него только усложнилась, но все еще можно исправить. Главное – не паниковать. Он один владеет всей информацией целиком. И если добиться, чтобы операцию по захвату самолета доверили ему, он еще сможет снова оказаться на коне.